"Смерть героя" Ричарда Олдингтона наряду с "Тремя товарищами" Эриха Марии Ремарка и "Прощай, оружие!" Эрнеста Хемингуэя - один из трех знаменитых романов 1929 года, посвященных "потерянному поколению" людей, чьи жизни изломаны Первой мировой войной. Мечты, разочарования, победы и ошибки этого поколения показаны сквозь призму личности и судьбы главного героя - молодого английского художника Джорджа Уинтерборна. Перевод с английского Н. Галь.

Роман Р. Олдингтона - страстный и саркастический рассказ об Англии начала XX века и катастрофе под названием "Первая мировая война". В центре повествования - молодой художник, который запутался в отношениях с женой и любовницей, ведет светскую жизнь (в романе выведены изумительные по едкости портреты Томаса Элиота, Эзры Паунда и других властителей дум того времени)… и попадает в ад войны. Резкое неприятие автором викторианской Англии, парадоксальные размышления о семье и месте человека сделали "Смерть героя" манифестом "потерянного поколения" и по-прежнему заставляют читателя думать и переживать. Искренность и страсть - именно это сделало "Смерть героя" лучшим английским романом о Первой мировой войне. Перевод с английского Н. Галь.

Роман "Смерть героя" английского писателя и поэта Ричарда Олдингтона (1892-1962) - роман антивоенный. Создан он в 1929 году. Время его действия - годы Первой мировой войны, в которой участвовал и сам автор. Олдингтона считают одним из самых значимых писателей "потерянного поколения", тех, кто принял участие в Первой мировой, уцелел, но не смог приспособиться к мирному течению жизни. Свое произведение писатель называет "роман-джаз", и его части озаглавлены музыкальными терминами. …Эта книга, в сущности, - надгробный плач, слабая попытка создать памятник поколению, которое на многое надеялось, честно боролось и глубоко страдало. Вы - военное поколение. Вы рождены для того, чтобы сражаться в этой войне, ее нужно выиграть - и вы ее выиграете, это мы твердо решили. Что до каждого из вас в отдельности - не имеет ни малейшего значения, будете вы убиты или нет. Вероятнее всего, вас убьют - во всяком случае, большинство. Советую заранее с этим примириться. Ричард Олдингтон

"Смерть героя" Олдингтона - книга, которая наряду с романами "Прощай, оружие!" Хемингуэя и "На западном фронте без перемен" Ремарка стала своеобразным манифестом "потерянного поколения". Работа над произведением заняла всего пятьдесят один день. Максим Горький назвал "Смерть героя" Олдингтона "злой, полной жуткого отчаяния" книгой, свидетельствующей об окончательном загнивании буржуазного мира. "Эта книга является надгробным плачем, - писал Олдингтон, - памятником, быть может, неискусным, поколению, которое горячо надеялось, боролось честно и страдало глубоко".

"Смерть героя" Олдингтона – книга, которая наряду с романами "Прощай, оружие!" Хемингуэя и "На западном фронте без перемен" Ремарка стала своеобразным манифестом "потерянного поколения". Работа над произведением заняла всего пятьдесят один день.Максим Горький назвал "Смерть героя" Олдингтона "злой, полной жуткого отчаяния" книгой, свидетельствующей об окончательном загнивании буржуазного мира."Эта книга является надгробным плачем, – писал Олдингтон, – памятником, быть может, неискусным, поколению, которое горячо надеялось, боролось честно и страдало глубоко".

"Смерть героя" Олдингтона – книга, которая наряду с романами "Прощай, оружие!" Хемингуэя и "На западном фронте без перемен" Ремарка стала своеобразным манифестом "потерянного поколения". Работа над произведением заняла всего пятьдесят один день.Максим Горький назвал "Смерть героя" Олдингтона "злой, полной жуткого отчаяния" книгой, свидетельствующей об окончательном загнивании буржуазного мира."Эта книга является надгробным плачем, – писал Олдингтон, – памятником, быть может, неискусным, поколению, которое горячо надеялось, боролось честно и страдало глубоко".

Роман Олдингтона "Дочь полковника" некогда считался одним из образцов скандальности, - но теперь, когда тема женской чувственности давным-давно уже утратила запретный флер, читатели и критики восхищаются не "сенсационностью" этого произведения, но его искренностью, реализмом и глубиной психологической достоверности. Мужчины погибли на войне, - так как же теперь быть молодым женщинам? Они не желают оставаться одинокими. Они хотят самых обычных вещей - детей, семью, постельных супружеских радостей. Но... общество, до сих пор живущее по викторианским законам, считает их бунтарками и едва ли не распутницами, клеймит и проклинает...

Роман Олдингтона "Дочь полковника" некогда считался одним из образцов скандальности, - но теперь, когда тема женской чувственности давным-давно уже утратила запретный флер, читатели и критики восхищаются не "сенсационностью" этого произведения, но его искренностью, реализмом и глубиной психологической достоверности. Мужчины погибли на войне, - так как же теперь быть молодым женщинам? Они не желают оставаться одинокими. Они хотят самых обычных вещей - детей, семью, постельных супружеских радостей. Но... общество, до сих пор живущее по викторианским законам, считает их бунтарками и едва ли не распутницами, клеймит и проклинает...

Англия между двумя Мировыми войнами. Сущий рай благоденствия и процветания, разумного, просвещенного консерватизма и разумного, просвещенного интеллектуального либерализма? Или - гнилое болото, в котором гибнут все нормальные человеческие существа, где человек, не похожий на других, обречен стать предметом насмешек, а высокие идеалы давно превратились в фикцию? Олдингтон смеется над тем, что видит и описывает. Но, как и в "Смерти героя", смех его превращается в злой и горький сарказм, - а фарс "сущего рая" - в беспощадную трагикомедию.

Роман Олдингтона "Дочь полковника" некогда считался одним из образцов скандальности, — но теперь, когда тема женской чувственности давным-давно уже утратила запретный флер, читатели и критики восхищаются не "сенсационностью" этого произведения, но его искренностью, реализмом и глубиной психологической достоверности. Мужчины погибли на войне, — так как же теперь быть молодым женщинам? Они не желают оставаться одинокими. Они хотят самых обычных вещей — детей, семью, постельных супружеских радостей. Но... общество, до сих пор живущее по викторианским законам, считает их бунтарками и едва ли не распутницами, клеймит и проклинает...

Роман Олдингтона "Дочь полковника" некогда считался одним из образцов скандальности, — но теперь, когда тема женской чувственности давным-давно уже утратила запретный флер, читатели и критики восхищаются не "сенсационностью" этого произведения, но его искренностью, реализмом и глубиной психологической достоверности.Мужчины погибли на войне, — так как же теперь быть молодым женщинам? Они не желают оставаться одинокими. Они хотят самых обычных вещей — детей, семью, постельных супружеских радостей. Но... общество, до сих пор живущее по викторианским законам, считает их бунтарками и едва ли не распутницами, клеймит и проклинает...

Англия между двумя Мировыми войнами. Сущий рай благоденствия и процветания, разумного, просвещенного консерватизма и разумного, просвещенного интеллектуального либерализма? Или — гнилое болото, в котором гибнут все нормальные человеческие существа, где человек, не похожий на других, обречен стать предметом насмешек, а высокие идеалы давно превратились в фикцию? Олдингтон смеется над тем, что видит и описывает.Но, как и в "Смерти героя", смех его превращается в злой и горький сарказм, — а фарс "сущего рая" — в беспощадную трагикомедию.

Англия между двумя Мировыми войнами. Сущий рай благоденствия и процветания, разумного, просвещенного консерватизма и разумного, просвещенного интеллектуального либерализма? Или — гнилое болото, в котором гибнут все нормальные человеческие существа, где человек, не похожий на других, обречен стать предметом насмешек, а высокие идеалы давно превратились в фикцию? Олдингтон смеется над тем, что видит и описывает.Но, как и в "Смерти героя", смех его превращается в злой и горький сарказм, — а фарс "сущего рая" — в беспощадную трагикомедию.

Роман Олдингтона "Дочь полковника" некогда считался одним из образцов скандальности, — но теперь, когда тема женской чувственности давным-давно уже утратила запретный флер, читатели и критики восхищаются не "сенсационностью" этого произведения, но его искренностью, реализмом и глубиной психологической достоверности. Мужчины погибли на войне, — так как же теперь быть молодым женщинам? Они не желают оставаться одинокими. Они хотят самых обычных вещей — детей, семью, постельных супружеских радостей. Но... общество, до сих пор живущее по викторианским законам, считает их бунтарками и едва ли не распутницами, клеймит и проклинает...

Роман Олдингтона "Дочь полковника" некогда считался одним из образцов скандальности, — но теперь, когда тема женской чувственности давным-давно уже утратила запретный флер, читатели и критики восхищаются не "сенсационностью" этого произведения, но его искренностью, реализмом и глубиной психологической достоверности.Мужчины погибли на войне, — так как же теперь быть молодым женщинам? Они не желают оставаться одинокими. Они хотят самых обычных вещей — детей, семью, постельных супружеских радостей. Но... общество, до сих пор живущее по викторианским законам, считает их бунтарками и едва ли не распутницами, клеймит и проклинает...

Англия между двумя Мировыми войнами. Сущий рай благоденствия и процветания, разумного, просвещенного консерватизма и разумного, просвещенного интеллектуального либерализма? Или — гнилое болото, в котором гибнут все нормальные человеческие существа, где человек, не похожий на других, обречен стать предметом насмешек, а высокие идеалы давно превратились в фикцию? Олдингтон смеется над тем, что видит и описывает.Но, как и в "Смерти героя", смех его превращается в злой и горький сарказм, — а фарс "сущего рая" — в беспощадную трагикомедию.