Наши желания, стремления, а в конечном счете и жизнь слишком зависят от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения, оказывается, подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным - счастливый брак, добрый и тонко организованный мир, - не выдерживает простой проверки возрастом. Мамины советы, наверное, не помогут? Ведь у мамы за плечами совсем другая "проверка" - война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских - единый и очень точный камертон...

Наша жизнь слишком зависит от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным - счастливый брак, тонко организованный мир, - не выдерживает проверки возрастом. Мамины советы не помогут, ведь у нее за плечами совсем другая "проверка" - война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских - единый и очень точный камертон…

Наша жизнь слишком зависит от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным - счастливый брак, тонко организованный мир, - не выдерживает проверки возрастом. Мамины советы не помогут, ведь у нее за плечами совсем другая "проверка" - война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских - единый и очень точный камертон…

Вступив в возраст, который принято называть "постбальзаковским", Ольга с ужасом сознает, что человеческие отношения подчинены лишь примитивным биологическим законам. Брак, казавшийся счастливым, распадается, у дочери проявляются совсем не те качества, которые в ней воспитывали… И только Ольгина мама, старшая из трех сестер Луговских, выказывает такие черты характера, которые становятся для Ольги опорой в ее рушащемся мире. Может быть, дело в том, что Татьяна Луговская прошла по-настоящему суровую проверку – изгнанием, войной? Нет, скорее, основу жизненной стойкости Луговских составляют не обстоятельства, а врожденная внутренняя сила, которую и Ольга надеется в себе обнаружить.

Вступив в возраст, который принято называть "постбальзаковским", Ольга с ужасом сознает, что человеческие отношения подчинены лишь примитивным биологическим законам. Брак, казавшийся счастливым, распадается, у дочери проявляются совсем не те качества, которые в ней воспитывали… И только Ольгина мама, старшая из трех сестер Луговских, выказывает такие черты характера, которые становятся для Ольги опорой в ее рушащемся мире. Может быть, дело в том, что Татьяна Луговская прошла по-настоящему суровую проверку – изгнанием, войной? Нет, скорее, основу жизненной стойкости Луговских составляют не обстоятельства, а врожденная внутренняя сила, которую и Ольга надеется в себе обнаружить.

Наши желания, стремления, а в конечном счете и жизнь слишком зависят от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения, оказывается, подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным – счастливый брак, добрый и тонко организованный мир, – не выдерживает простой проверки возрастом. Мамины советы, наверное, не помогут? Ведь у мамы за плечами совсем другая "проверка" – война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских – единый и очень точный камертон…

Наша жизнь слишком зависит от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным – счастливый брак, тонко организованный мир, – не выдерживает проверки возрастом. Мамины советы не помогут, ведь у нее за плечами совсем другая "проверка" – война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских – единый и очень точный камертон…

Вступив в возраст, который принято называть "постбальзаковским", Ольга с ужасом сознает, что человеческие отношения подчинены лишь примитивным биологическим законам. Брак, казавшийся счастливым, распадается, у дочери проявляются совсем не те качества, которые в ней воспитывали… И только Ольгина мама, старшая из трех сестер Луговских, выказывает такие черты характера, которые становятся для Ольги опорой в ее рушащемся мире. Может быть, дело в том, что Татьяна Луговская прошла по-настоящему суровую проверку – изгнанием, войной? Нет, скорее, основу жизненной стойкости Луговских составляют не обстоятельства, а врожденная внутренняя сила, которую и Ольга надеется в себе обнаружить.

Наши желания, стремления, а в конечном счете и жизнь слишком зависят от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения, оказывается, подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным – счастливый брак, добрый и тонко организованный мир, – не выдерживает простой проверки возрастом. Мамины советы, наверное, не помогут? Ведь у мамы за плечами совсем другая "проверка" – война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских – единый и очень точный камертон…

Наша жизнь слишком зависит от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным – счастливый брак, тонко организованный мир, – не выдерживает проверки возрастом. Мамины советы не помогут, ведь у нее за плечами совсем другая "проверка" – война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских – единый и очень точный камертон…

Наша жизнь слишком зависит от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным – счастливый брак, тонко организованный мир, – не выдерживает проверки возрастом. Мамины советы не помогут, ведь у нее за плечами совсем другая "проверка" – война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских – единый и очень точный камертон…

Наша жизнь слишком зависит от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным – счастливый брак, тонко организованный мир, – не выдерживает проверки возрастом. Мамины советы не помогут, ведь у нее за плечами совсем другая "проверка" – война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских – единый и очень точный камертон…

Наши желания, стремления, а в конечном счете и жизнь слишком зависят от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения, оказывается, подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным - счастливый брак, добрый и тонко организованный мир, - не выдерживает простой проверки возрастом. Мамины советы, наверное, не помогут? Ведь у мамы за плечами совсем другая "проверка" - война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских - единый и очень точный камертон...

Наши желания, стремления, а в конечном счете и жизнь слишком зависят от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения, оказывается, подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным – счастливый брак, добрый и тонко организованный мир, – не выдерживает простой проверки возрастом. Мамины советы, наверное, не помогут? Ведь у мамы за плечами совсем другая "проверка" – война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских – единый и очень точный камертон.

Наши желания, стремления, а в конечном счете и жизнь слишком зависят от биологических процессов организма. К такому безрадостному выводу приходит Ольга Луговская на том возрастном рубеже, который деликатно называется постбальзаковским. Но как ей жить, если человеческие отношения, оказывается, подчинены лишь примитивным законам? Все, что казалось ей таким прочным – счастливый брак, добрый и тонко организованный мир, – не выдерживает простой проверки возрастом. Мамины советы, наверное, не помогут? Ведь у мамы за плечами совсем другая "проверка" – война. Но что-то общее все же есть в судьбах разных поколений семьи Луговских – единый и очень точный камертон.

Быть стервой модно. Приобрести этот привлекательный имидж мечтают юные девушки и взрослые женщины. Инструкции о том, как стать стервой, и многочисленные энциклопедии стервологии составляют обширную библиотеку. И женщина, не желающая пронзать каблучками сердца богатых мужчин, вызывает в наше время недоумение. Тем более что у этой женщины, Лолы Ермоловой, есть все данные для того, чтобы добиться успеха. Она красива, обладает холодным умом, умеет выглядеть эффектно… Ради чего же она отказывается от блестящих возможностей, открывающихся перед умелой стервой, и что получит взамен? Твердый переплет, бумага офсетная.