Новая книга Полины Барсковой - об уже свершившемся, о жизни страсти в мире исполнившихся желаний, крепких, как смерть. "Воздушная тревога" - уже не аллегория, но, скорее, гимн катастрофического обожения: жанр, к которому принадлежат "Стихи о неизвестном солдате" Мандельштама.

Новая книга Полины Барсковой - об уже свершившемся, о жизни страсти в мире исполнившихся желаний, крепких, как смерть. "Воздушная тревога" - уже не аллегория, но, скорее, гимн катастрофического обожения: жанр, к которому принадлежат "Стихи о неизвестном солдате" Мандельштама.

В творчестве Полины Барсковой русская стихотворная традиция прорастает на американской почве: тютчево-фетовская натурфилософия, акмеистическая строгость и гротескная театральность обэриутов встречаются с Шекспиром, Дикинсон, Уитменом и Элиотом, а продуваемые ветрами пейзажи Новой Англии начинают до боли напоминать знакомую сырость петербургских пригородов. Книгу «Натуралист» можно сравнить с алхимическим атласом всего и вся: под одной обложкой сосуществуют разные голоса, стратегии и целые эпохи, а герой этих стихов как будто испытывает нескрываемую радость от созерцания полновесного мира, масштаба и свободы его замысла, открывающегося в единении природы и слова.

В творчестве Полины Барсковой русская стихотворная традиция прорастает на американской почве: тютчево-фетовская натурфилософия, акмеистическая строгость и гротескная театральность обэриутов встречаются с Шекспиром, Дикинсон, Уитменом и Элиотом, а продуваемые ветрами пейзажи Новой Англии начинают до боли напоминать знакомую сырость петербургских пригородов. Книгу «Натуралист» можно сравнить с алхимическим атласом всего и вся: под одной обложкой сосуществуют разные голоса, стратегии и целые эпохи, а герой этих стихов как будто испытывает нескрываемую радость от созерцания полновесного мира, масштаба и свободы его замысла, открывающегося в единении природы и слова.

Для окончательно свободного и окончательно одинокого "экзистенциального" человека прощение - трудная работа. Трудная не только потому, что допускает лишь одну форму ответственности - перед самим собой, но и потому, что нередко оборачивается виной "прощателя". Эта вина становится единственной, пусть и мучительной основой его существования, источником почти невозможных слов о том, что прощение - и беда, и прельщение, и безумие, и наказание тела, и ложь, и правда, и преступление, и непрощение, в конце концов. Движимая трудной работой прощения проза Полины Барсковой доказывает этими почти невозможными словами, что прощение может быть претворено в последнюю доступную для "экзистенциального" человека форму искусства - искусства смотреть на людей в страшный исторический мелкоскоп и видеть их в огромном, спасающем приближении.

Полина Барскова родилась в 1976 году в Ленинграде. Воспитанница литературной студии Вячеслава Лейкина. Первую книгу опубликовала еще школьницей. Окончила филологический факультет Санкт-Петербургского университета и аспирантуру Калифорнийского университета. Лауреат Всесоюзного конкурса молодых поэтов (1991), Сетевого литературного конкурса «ТЕНЕТА» (1998), Малой премии «Москва-транзит» (2005). С 1999 года живет в США, научная работа посвящена русской прозе 1930-х годов (Ватинов, Егунов и другие). Один из составителей антологии новейшей русской поэзии «Девять измерений» (2004). Публиковала также статьи о творчестве Эдуарда Лимонова, Михаила Гронаса и др., переводы из современного американского поэта Ильи Каминского. Выпустила шесть книг стихов. .

Для окончательно свободного и окончательно одинокого "экзистенциального" человека прощение - трудная работа. Трудная не только потому, что допускает лишь одну форму ответственности - перед самим собой, но и потому, что нередко оборачивается виной "прощателя". Эта вина становится единственной, пусть и мучительной основой его существования, источником почти невозможных слов о том, что прощение - и беда, и прельщение, и безумие, и наказание тела, и ложь, и правда, и преступление, и непрощение, в конце концов. Движимая трудной работой прощения проза Полины Барсковой доказывает этими почти невозможными словами, что прощение может быть претворено в последнюю доступную для "экзистенциального" человека форму искусства - искусства смотреть на людей в страшный исторический мелкоскоп и видеть их в огромном, спасающем приближении.

Полина Барскова родилась в 1976 году в Ленинграде. Воспитанница литературной студии Вячеслава Лейкина. Первую книгу опубликовала еще школьницей. Окончила филологический факультет Санкт-Петербургского университета и аспирантуру Калифорнийского университета. Лауреат Всесоюзного конкурса молодых поэтов (1991), Сетевого литературного конкурса «ТЕНЕТА» (1998), Малой премии «Москва-транзит» (2005). С 1999 года живет в США, научная работа посвящена русской прозе 1930-х годов (Ватинов, Егунов и другие). Один из составителей антологии новейшей русской поэзии «Девять измерений» (2004). Публиковала также статьи о творчестве Эдуарда Лимонова, Михаила Гронаса и др., переводы из современного американского поэта Ильи Каминского. Выпустила шесть книг стихов. .

Новая книга прозы поэта и прозаика Полины Барсковой нетипична - это не стихи и не проза (во всяком случае, не fiction-проза). Сборник ранее не публиковавшихся текстов соединяет эссе, отклики на новейшую русскую литературу, а также интервью, в которых Полина рассказывает о своей исследовательской деятельности, посвященной блокадной культуре, и многом другом. .Полина Барскова родилась в Ленинграде, уехала из Петербурга в США, где в аспирантуре университета Калифорнии в Беркли стала заниматься историей культуры Ленинграда в XX веке. Профессор университета Хемпшир-колледж (США). Автор 11 сборников стихов, ее первая книга прозы "Живые картины" была удостоена Премии Андрея Белого. .

Новая книга прозы поэта и прозаика Полины Барсковой нетипична - это не стихи и не проза (во всяком случае, не fiction-проза). Сборник ранее не публиковавшихся текстов соединяет эссе, отклики на новейшую русскую литературу, а также интервью, в которых Полина рассказывает о своей исследовательской деятельности, посвященной блокадной культуре, и многом другом. .Полина Барскова родилась в Ленинграде, уехала из Петербурга в США, где в аспирантуре университета Калифорнии в Беркли стала заниматься историей культуры Ленинграда в XX веке. Профессор университета Хемпшир-колледж (США). Автор 11 сборников стихов, ее первая книга прозы "Живые картины" была удостоена Премии Андрея Белого. .

Полина Барскова — один из самых ярких современных поэтов, лауреат Всесоюзного конкурса молодых поэтов (1991), Сетевого литературного конкурса "ТЕНЕТА" (1998), Малой премии "Москва–транзит" (2005), премии Андрея Белого (2015), лауреат поэтической премии "Anthologia" журнала "Новый мир" (2017). В настоящее время живет в США, преподает русскую литературу. О своей поэзии Барскова говорит так: "Я пытаюсь впитывать всю эту эклектику вокруг меня – славистику, Америку, джаз, кино, океан... Все это должно перемешаться в единственной подвластной мне стихии, стихии русского языка…"Настоящее издание представляет собой наиболее полное на сегодняшний день собрание стихотворений Полины Барсковой.

Полина Барскова — один из самых ярких современных поэтов, лауреат Всесоюзного конкурса молодых поэтов (1991), Сетевого литературного конкурса "ТЕНЕТА" (1998), Малой премии "Москва–транзит" (2005), премии Андрея Белого (2015), лауреат поэтической премии "Anthologia" журнала "Новый мир" (2017). В настоящее время живет в США, преподает русскую литературу. О своей поэзии Барскова говорит так: "Я пытаюсь впитывать всю эту эклектику вокруг меня – славистику, Америку, джаз, кино, океан... Все это должно перемешаться в единственной подвластной мне стихии, стихии русского языка…"Настоящее издание представляет собой наиболее полное на сегодняшний день собрание стихотворений Полины Барсковой.

Книга о самых близких людях и адресованная самым близким. Её тема - вечная: мать и сын. А сюжет прост и сложен одновременно: он о том, как таинственно сплетаются, прорастают друг в друга, судьбы героев - "девочки войны", появившейся на свет в 1937-ом, и её сына, "мальчика оттепели", родившегося в 1962-ом.

Разговор о блокадном письме необходим хотя бы для того, чтобы засвидетельствовать: уже во время блокадного бедствия велась огромная, многоцелевая и многожанровая работа словесности по описанию, осознанию, отражению блокадного опыта. Восстанавливая эту работу сегодня, мы обращаемся к задаче создания языка, которым о блокаде может говорить не переживший ее, но отвечающий за нее и не желающий ее полного забвения. Изучая работу блокадных поэтов, мы видим, что они искали язык, который бы утолял боль жертвы истории и запечатлевал историю, пытаясь примирить эти далековатые задачи.

Предметом анализа статей настоящего сборника являются нарративы о ленинградской блокаде в том виде, в каком они отражаются в художественных текстах, дневниках, кино, а также в "смежных рядах" - в материалах пропаганды и даже в блокадной сплетне, которая, за отсутствием официальной информации, играла огромную роль в жизни блокадного города.

Разговор о блокадном письме необходим хотя бы для того, чтобы засвидетельствовать: уже во время блокадного бедствия велась огромная, многоцелевая и многожанровая работа словесности по описанию, осознанию, отражению блокадного опыта. Восстанавливая эту работу сегодня, мы обращаемся к задаче создания языка, которым о блокаде может говорить не переживший ее, но отвечающий за нее и не желающий ее полного забвения. Изучая работу блокадных поэтов, мы видим, что они искали язык, который бы утолял боль жертвы истории и запечатлевал историю, пытаясь примирить эти далековатые задачи.